Личный кабинет >>>

Если играть, то по всем правилам, иначе нет смысла. Ничьей быть не может также, как нельзя выйти из игры. Есть только победители и проигравшие. Наивно полагать, что призовые места заранее распределены, любая мелочь способна перевесить чашу весов в сторону противника, а в данном случае – просто оппонента. Гнуть чужой стержень приятно, особенно, если учесть, что внутри Генкиши не прочный кусок металла, который ломается со звучным треском, а гибкая арматура, способная извиваться и принимать любые формы. Однажды Бьякуран прогнул его под себя, отвратив от защиты прекрасной Юни-сама и от Семьи Джилио Неро в целом, сможет прогнуть ещё раз, только теперь заставит принять более замысловатую и сложную форму. Эти мысли заставляли возникшую минутами ранее идею развиваться до бесстыдных сюжетов. В предвкушении вида мучительной агонии, которой вскоре подвергнется иллюзионист, Бьякуран нажал кнопку лифта – двери открылись сразу же, так как Генкиши был последним, кто использовал его. Лис шагнул внутрь просторной и одновременно маленькой прозрачной кабинки, почти сразу облокотившись на поручень. Для них двоих она была не просто маленькой, а бессовестно тесной, даже если насчитывала достаточное количество метров по периметру, тем не менее, оба уже находились в личном пространстве друг друга, что не могло остаться без внимания. Бьякуран беззвучно выдохнул, довольствуясь ситуацией, медленно, но верно подкрадывался дух азарта, а спускаться вниз придётся не менее трёх-пяти минут.

«Наглый вопрос, Ген-кун. Если вызвал, значит, есть причина», - яд кроется не за улыбкой или голосом, а в глазах Джессо, неверное истолкование взгляда влечёт за собой продажную гибель. Генкиши пожалеет о том, что спросил, и пожалеет прямо сейчас. Бьякуран извлёк из кармана ранее спрятанное туда кольцо – ту самую вещицу, которая неприметно покоилась на письменном столе его кабинета, и ради которой явился мечник.
- Демонстративно не используешь кольцо, которое я дал тебе взамен Маре, хотя оно тоже довольно сильное. Вместо этого, - Бьякуран с ленивой грацией отступил от зеркальной стены беззвучно опускающегося лифта и за пару шагов сократил расстояние между собой и Генкиши, – ты предпочел разрушительные силы Ада. Нет, серьезно, ты на самом деле рассчитывал, что самоликвидация избавит тебя от позора?
Лис хитро сощурил глаза, ни разу не постеснявшись только что откровенно высказанных слов.
- Твоя гордость поражает, Генкиши-кун.
«И доставляет немало проблем», - добавил Бьякуран, но уже мысленно, утопив недосказанную фразу в легкой, естественной улыбке, неожиданно замерцавшей на бледных губах. С точно такой же улыбкой он несколькими годами ранее отдавал мечнику приказ подстроить слияние Джилио Неро с Семьёй Джессо, иначе говоря, предать Босса Аркобалено и святую память об Арии. Ностальгия и чувство дежа вю, одно на двоих.
Кольцо Тумана Маре, которое Лже Венок некогда считал своей собственностью и драгоценным подарком от Бога, сейчас было манерно зажато между большим и указательным пальцем Бьякурана, а сам Бьякуран продолжал прожигать ледяным взглядом глаза Генкиши. Совсем недавно нежные фиалки успели превратиться в осколки лазуритового камня, холод которого жутко сочетался с всё ещё фигурирующей полуулыбкой. Джессо был мастером на маски, приводящие окружающих в мучительное чувство дискомфорта. Он поднял кольцо на уровень опасно сузившихся глаз и мягко проговорил:
- Оно твоё.

Бьякурана несколько удивила такая реакция, но виду он не подал. Белоснежный король  ожидал если не смущения, то волнения, отразившейся в глазах нервозности, трепета и даже отрицания, однако Генкиши принял вещь, которая никогда ему не присуждалась, с ледяным спокойствием. В памяти отчетливо всплыла картина его битвы с Хранителем Дождя Вонголы во время «Выбора», той самой битвы, когда было приказано пустить проигравшего мечника в расход. Тогда Бьякуран был крайне разочарован, но речь больше о том, какую мысль высказал теряющий рассудок иллюзионист. Если бы не кольцо Ада, как знать, может быть, его тёмная сторона никогда бы не имела возможности взять верх, а слова Генкиши Джессо хорошо запомнил. Желание, которое мечник ни за что в жизни не высказал бы вслух, будучи в адекватном состоянии.
Сработал рефлекс, и Бьякуран чуть отдернул руку, растирая следом подушечки пальцев. Напряжение, повисшее в воздухе, ощущалось в буквальном смысле слова, электрическими разрядами пробегая по поверхности кожи. Сейчас не припомнить прямых контактов между этими двумя, лично Бьякуран помнил прикосновение лишь при первой встрече. И теперь ещё это. Появилось непреодолимое желание снова ощутить этот колющий, но приятно играющий нервными импульсами ток. Рука сама потянулась к склонившемуся иллюзионисту, и через секунду под кончиками прохладных пальцев заскользила бархатистая кожа чужого лица. Столь привычное в отношении других чувство взыграло азартной новизной, Бьякуран не остановился на одном прикосновении, продолжив едва уловимо поглаживать. Удивительно, до чего нежной могла оказаться кожа Чёрного Рыцаря, для которого приберегались всегда самые искусные и грязные задания.

Медленное и долгое падение вниз, стоило только попасть в кроличью нору, - это путешествие в Страну Беспорядков. Полёт Алисы растянулся на целую вечность, она лишь думала и гадала о сюрпризах, поджидающих её на пороге ближайшего будущего. Маленькая девочка в мире иллюзий. Но шахта лифта настоящая и красочный мир сумасшествия рождается собственными мыслями, фантазиями и страхами, а сильный маг заперт в безжалостной реальности. Да и белый кролик на деле оказывается подлой лисой, не нуждающейся в перчатках и ленте времени, спешащей не на королевскую церемонию и не на безумное чаепитие. Вся сказка извращена по прихоти нового сценариста. Происходящее далёко ото сна, но мрачный Морок решил исказить его на самой первой ступени ведущей в бездну лестницы, давно поджидая убийственный дуэт верного жреца и его божественного идола, под маской которого кроется терроризирующий небо демон. Рожденный в адском пламени, он обжигает льдом невесомых касаний, невесомых настолько, что они кажутся невозможными. Но слишком ощутимы, чтобы списать их на случайное дыхание. Скорее тонкая вуаль, сквозь которую наблюдается буйство красок, закручивающихся в бешеных ритмах латиноамериканских танцев, как после приёма ЛСД или любого другого психоделика.
- Больше не подводи меня, - голос, пропитанный кисло-сладким ядом, как нельзя лучше дополняет картину разболевшегося восприятия, он же возвращает к проступающим перед взором зеркальным стенам лифта, заставляя прорвать собой психоделическое полотно, напоминающее тягучий шоколад поверх безе, и прийти в себя, улавливая отголоски недавней цветомузыки лишь краем сознания.

- Разумеется, сделаешь, - Бьякуран ответил с легким смешком и отнял руку от лица Генкиши, спрятав её обратно в карман.
Он не был привычен купать своих подчинённых во внимании даже при большом расположении к ним, все нежности и поощрения всегда чётко дозируются. Сейчас с Генкиши хватит, и вовсе не потому, что босс переживает за неустойчивое состояние мечника, дабы его не ранить. Всё совсем наоборот, Бьякуран искренне надеется и рассчитывает на эти колебания души, чтобы мышку было удобнее поймать. Но дальнейшие ухищрения пока не нужны, не уместны и не заслуженны.
В своем отношении к миру и населяющим его людям Джессо напоминает ребёнка с игрушками. Он решает как кому себя вести, на чьей стороне и за что сражаться, когда побеждать, а когда отправляться на утилизацию. Из игрушек он выжимает всё, но ломаться им не позволяет – просто оставляет позади, исчерпав в них свой интерес. И к каждой относится с уважением, как к любой книге. Довольно странное сочетание при присущем ему холодном расчёте, но разбираться в тараканах Бьякурана только себе дороже.

>>> Вестибюль